Данный проект отличается от большинства исследований, поддерживаемых Фондом «Хамовники», тем, что ориентирован не на полевую работу и описание социальной реальности, а на методологию. При этом он носит не теоретический, а сугубо прикладной характер. Его цель — показать, как можно применять аналитический аппарат веерных матриц для изучения такого сложного социального явления, как пандемия COVID-19. Он продолжает работу, которой в 2021 году занималась рабочая группа под руководством С.Г. Кордонского (С.Г. Кордонский, А.Б. Павлов, Ю.А. Крашенинникова).

Используемый подход основан на допущении, что включенные в эпидемию люди видят ее по-разному, в зависимости от того, каким специализированным знанием они обладают, в каком предметном поле работают, чем занимаются. Эти ограничения обуславливают то, что существует для них в их картине мира, а что не существует. При этом представления людей определяют их действия — участники событий ведут себя в соответствии со своей картиной мира, и таким образом их «реальности» формируют реальную жизнь. Например, губернатор  полагает, что не заразились ковидом те жители его региона, кто соблюдал масочно-перчаточный режим, который он ввел своим указом. Но кто-то убежден, что не заразился потому, что использовал народный способ защиты — дышал парами спирта. А кто-то — что  ковида вообще не существует, и то, чем он переболел, является просто ОРВИ, поэтому он в поликлинику не обращался.

Эмпирически зафиксировать все многообразие таких представлений очень сложно, особенно с учетом информационного хаоса, которым сопровождалась пандемия COVID-19. Но можно выделить несколько условных идеально-типических ролей со своим взглядом на мир. Каждой роли соответствует свой уровень структуры реальности, которую представитель роли считает своим предметом познания или объектом деятельности.

В технике построения веерных матриц обычно эти роли — научные специалисты, и уровень структуры соответствует их дисциплинарному полю. Например, физик изучает и описывает физическую реальность, а биолог — биологическую. Но в нашем случае помимо представителей разных медицинских специальностей (вирусология, эпидемиология, лечебное дело), в эпидемию были включены те, кого можно назвать специалистами по управлению здравоохранением, по заработкам на ней, по раскрытию тайн (конспирологии). Также в нее включены простые обыватели, руководствующиеся не научным знанием, а личным опытом и житейской мудростью.

Можно реконструировать картины мира с помощью таблиц, где соотнесены представления о реальности каждой из ролей, предполагая, что ее представитель видит в других реальностях. В ячейках таблиц получившийся веерной матрицы отражены феномены, из которых эти картины мира состоят.

Мы ограничиваемся семью картинами мира людей, включенных в эпидемию, с нашей точки зрения наиболее значимыми. Но в принципе работа может быть расширена и другими картинами.

У проекта было три направления работ: техническое, аналитическое и полевое.

В рамках первого была разработана структура для построения веерных матриц и работы с ними, создан онлайн-редактор матриц, с возможностями привязки внешних информационных материалов к ячейкам таблиц, и их автоматического поиска в интернете в соответствии с заданными в матрицах онтологиями.

Второе включает работу с таблицами — построение и разверстку веерной матрицы картин мира людей, включенных в эпидемию, а также контент-анализ российского информационного поля и подбор индикаторов (ключевых слов и устойчивых фраз), репрезентирующих в текстах те или иные феномены из этих картин мира.

Третье включало тестовое применение инструментария веерной матрицы в качественном социологическом исследовании, а именно для изучения представлений медиков первичного здравоохранения, которые работали с ковидными больными в 2020-2022 годах (полуструктурированные интервью).

Каким образом эту матрицу можно применять для эмпирических исследований, связанных с пандемией?

Прежде всего, для базовой систематизации информационных потоков, классификации понятий и на этой основе — медиа-исследований, поскольку феномены из разных картин мира находят отражение в общедоступных источниках информации и имеют устойчивые формы обозначения в письменном языке в виде слов и фраз (например, «бессимптомный носитель»). Наиболее интересны расхождения между словами, вещами и феноменами. Например, обнаруживается, что «лаборатория» и «генная инженерия» в контексте пандемии оказались прочно интегрированы в конспирологическую картину мира, хотя изначально являются феноменами, с которыми работают вирусологи в своей вирусологической реальности. А слова, которые вроде бы означают одно и то же при описании эпидемии (такие как «маска»), на самом деле различаются тем, что описывают феномены из разных картин мира.

Менее очевидный вариант использования — для социологических исследований в рамках качественной методологии. Здесь у этого аналитического инструмента есть два преимущества.

Во-первых, матрица служит опорой для упорядочения разрозненного, но очень насыщенного разноплановыми явлениями исследовательского поля. С ее помощью можно приступать к полевой работе, к интервьюированию и описанию, уже располагая определенной аналитической схемой и ожидая обнаружить какие-то феномены, но не прибегая к какой-либо концепции или теории среднего уровня, которая в итоге может противоречить собранному материалу.

Во-вторых, схематизируя действительность, веерная матрица в итоге не упрощает реальную ситуацию, а создает калейдоскопичную, объемную картину, в нашем случае – такого масштабного социального события как коронавирусная пандемия. В ней сохраняются разные ракурсы вместо монопольного видения в рамках какой-то одной дисциплины (например, вирусологии или управления здравоохранением).

Можно исследовать, как совмещаются разные картины мира в мировоззрении конкретных людей или как представлена в общественном сознании какая-то одна картина. Так, в интервью с медиками первичного здравоохранения мы видели терапевтическую картину  мира. В ней пандемия COVID-19 выглядела очень специфично и расходилась с тем образом, который закрепился в СМИ. Как оказалось, многие значимые для общества явления в ней вообще отсутствовали, а угол зрения на другие феномены изменял их до неузнаваемости. Эти отличия обусловлены не особым знанием респондентов о новой болезни и связанных с ней социальных процессах, а ограниченным фронтом их работы, для которой какие-то явления были непринципиальными или незначимыми, а какие-то, напротив, приобретали особую важность. Например, медики не видели особой разницы между COVID-19 и ОРВИ, но не потому, что они малограмотные ковид-скептики или ковид-диссиденты, а потому что им важен не сам вирус, а «клиническая картина» болезни, с которой они имеют дело в рамках своей профессиональной деятельности.