Несколько лет назад был введен новый фискально-учетный статус «самозанятый». В последнее время количество добровольных регистраций в этом статусе значительно выросло, достигнув вполне значимых величин. Немаловажную роль в этом сыграла политика разнообразных платформ-интеграторов в области такси, доставки, бытовых услуг и так далее, которые стали все больше и больше ориентироваться на наличие у пользователя-исполнителя статуса ИП или самозанятого. Имеющиеся данные говорят о том, что именно этот процесс и инициировал серьёзный рост количества добровольных регистраций людей в соответствующем качестве. Фактически, наличие такого статуса стало почти обязательным условием для активной деятельности пользователя в статусе исполнителя на платформах-интеграторах.

Таким образом, рост количества самозанятых можно считать индикатором массового принятия нового типа социальных отношений в области занятости. В них обе стороны признают важность роли посредника в виде интерактивной платформы, выступающей в роли инструмента унификации транзакций и взаимодействий пользователей, причем во многих случаях в тех областях, которые были построены на обратных практиках: личных договоренностях, уникальных транзакциях, «сарафанном радио» и отсутствии четкого разделения рабочего и личного времени. Зачастую такая занятость носила промысловый характер и слабо поддавалась исследованию в рамках экономической оптики, но при этом имела очень широкое распространение в качестве обычной, а часто и социально одобряемой модели трудового поведения.

Есть основания предполагать, что именно носители такой модели стали одними из основных пользователей-исполнителей на платформах-интеграторах, несмотря на кажущуюся необходимость кардинальной смены привычных практик деятельности. При этом наблюдения показывают, что говорить в этом случае об изменении модели социального поведения можно не всегда. Например, зачастую платформы используются для наработки «своих», с которыми возможно взаимодействие привычным доверительным способом вне установленных жестких рамок унификации, то есть не как инструмент занятости, а как способ расширения социальных связей.

С другой стороны, существуют и достаточно массовые истории полного и безоговорочного принятия моделей взаимодействия, предлагаемых платформами, что зачастую оказывается сопряжено с явным или неявным принятием унифицированных норм социального взаимодействия, ограниченных сугубо четко обозначенным функционалом. При этом соответствие этим нормам ожидается всеми тремя участниками взаимодействия: самой платформой, пользователем-исполнителем и пользователем-потребителем, и чаще всего интерактивно поощряется в явном виде через системы рейтингования. Таким образом, наибольшие преференции получают те пользователи, которые наиболее полно следуют явно или неявно принятым сторонами сугубо функциональным моделям взаимодействия, результаты применения которых могут быть всегда унифицированы и обработаны алгоритмически.

Подозреваем, что спектр возможных способов социального взаимодействия и организации практик занятости с использованием интерактивных платформ гораздо шире, чем два обозначенных полюса. Нам бы хотелось узнать:

1. Какие новые социальные практики сформировала платформенная занятость.
2. Какие способы занятости возникли при использовании интерактивных платформ.
3. В каком качестве и как воспринимаются активными пользователями сами платформы.
4. Появились ли в этой связи новые типы социального взаимодействия.
5. Какие типы пользователей платформ существуют.
6. Что заставляет людей достаточно массово использовать платформенную занятость.

Заявки могут быть посвящены каким-то отдельным аспектам из перечисленных.

Напоминаем, что поддерживаем проекты, реализующиеся с помощью качественных полевых методов (глубинные интервью, включенные и невключенные наблюдения и др.).

Ждём ваши заявки на проекты до 7 марта 2022 г. включительно (присылать на почту molyarenko@khamovniky.ru, сюда же можно задавать имеющиеся вопросы).

Форму заявки можно скачать здесь.