Новости

Завершен проект "Практики экспертизы в российском государственном управлении»

Целью проекта было описание устройства производства рутинных экспертиз, результаты которых используются при принятии политических, административных и судебных решений в российском государстве.

Общие выводы по проекту

  • В осмыслении экспертизы можно выделить нормативный и функциональный подходы. В первом реальные практики экспертной деятельности оцениваются на предмет соответствия некоему канону. Соответственно, здесь на первое место выходят вопросы фальсификации экспертизы, произвольного выхода эксперта за границы своей компетентности, и самого определения этих границ. Функциональный подход к понятию эксперта, который господствует в практике российского государственного управления, видит эксперта как роль или функцию, которую приобретает человек в момент запроса на его знание другими, когда его знание становится востребованным.
  • Функциональный подход проявляется в российском официальном дискурсе. Основная функция экспертов (экспертиз) в нем — легитимирующая. Их упоминание придает дополнительную убедительность решениям и действиям власти в условиях, когда другие виды легитимности, – построенные на харизме правителя, мнении большинства, убедительных научных исследованиях, расчетах, – слабы, недостаточны. Эксперты часто фигурируют в нем как самостоятельная социальная группа. Встречается и выражение «экспертное сообщество», которое подразумевает наличие не просто отдельных экспертов или экспертных организаций, но и некой консолидированной позиции и самоидентификации у них. Однако в реальной жизни и в нормативном правовом поле РФ экспертов как отдельной профессии и социальной группы не существует, за исключением некоторых категорий судебных экспертов. Поэтому их упоминание в числе участников совещаний или проектов может быть понято как фигура речи или прием для придания большей убедительности и весомости событию или решению.
  • Анализ текстов российских федеральных законов показывает, что они под словом «экспертиза» вводят в правовое поле РФ минимум четыре разных по своей сути занятия, которые осуществляются разными субъектами и с разными целями: 1) 1. как форма предоставления специализированного (или академического) знания для нужд управления, 2) как проверка государством соответствия объекта установленным требованиям, 3) как форма представительства интересов, 4) как оценка объектов (вещей, товаров, продуктов, услуг) независимым арбитром. Это означает, что для государства нет единого, устойчивого, закрепленного понятия экспертизы, она не рассматривается как единый феномен, как форма или инструмент управления (по аналогии, например, с «государственным контролем» или «разработкой нормативных-правовых актов»). Причем экспертизы с разным смысловым наполнением могут устанавливаться в одном законе. Детализация описания экспертиз в законах различна, и порой кроме их предназначения невозможно более конкретно сказать, что именно они из себя представляют и как проводятся. Это слово-ширма, за которым скрывается неопределенность.
  • За исключением медицинской сферы, классификация экспертиз законодательно в РФ не зафиксирована. Сама проблема классификации актуальна прежде всего для сферы судебных экспертиз. Здесь активно ведутся дискуссии по поводу правовой сущности понятий «независимая экспертиза», а также об отнесении тех или иных исследований к отдельным уровням классификации судебной экспертизы. Споры о классификации экспертиз заметны и существенны, поскольку за ними скрывается вопрос управления этой сферой, контроля над ней. В то время как представители юридического сообщества настаивают на едином, правовом понимании экспертизы и принципиальной важности встроенности деятельности экспертов в систему производства судебной экспертизы, представители отдельных наук склонны образовывать обособленные направления экспертизы исходя из логики развития своих дисциплин.
  • Можно выделить несколько оснований для классификации, исходя из различных исследовательских задач. Если задачей является изучение того, какую именно роль экспертизы играют в принятии решений, то основаниями служат особенности организации процедур и применения экспертиз в госуправлении: по сфере применения экспертизы; по масштабу и типу решения, которое будет принято на основе экспертного заключения; по отношению к ОГВ, использующему результаты экспертизы; по уровню регламентации; по предмету экспертизы и типу занятий, именуемых экспертизой. Если целью исследователя является изучение социально-экономических аспектов экспертной деятельности, то предпочтительны такие основания: по типу заказчика экспертиз; по типу дохода людей, занимающихся экспертизой; по типу организации работы экспертов и, соответственно, их социально-экономическому статусу). Наложение классификаций по разным основаниям создает сетку, в которой единицами являются модели экспертизы, объединяющие различные характеристики.
  • Об условном «экспертном промысле» можно говорить применительно к двум группам экспертов: сотрудники экспертных организаций (контор) и научные работники. Экспертные организации — это специфические фирмы, зарабатывающие на проведении различных экспертиз, т. е. сегмент негосударственной или независимой экспертизы. В терминах рыночной экономики они составляют часть сегмента интеллектуальных услуг, однако по сути они занимаются тем, что по мере возможности паразитируют на государственном аппарате и требованиях, которые устанавливает государство в различных сферах. Во втором случае речь идет об экспертном промысле представителей академического сообщества, иными словами, ученых. Эта деятельность стоит в одном ряду с таким занятием как проведение на заказ прикладных исследований — в виде НИР и реализации прикладных проектов. Такие занятия отличаются от репетиторства тем, что это легальные формы дополнительного заработка (хотя он может быть существенно выше ставки преподавателя или научного сотрудника), однако непосредственно к науке отношения не имеют.
  • Ключевую проблему экспертной деятельности в российском государственном устройстве представляет то, что формально являясь важным элементом этого управления, легитимирующим принятие конкретных решений, она устроена так, что не имеет возможности для действительно независимого и объективного экспертного суждения. В большинстве случаев для этого не требуется даже каких-то специальных неформальных практик для обхода установленных правил. Сами правила, заложенные в дизайн организации экспертиз, создают для этого условия. И это происходит как в случаях слабо регламентированной экспертной деятельности (например, в экспертизе временной нетрудоспособности по факту нет четких критериев нетрудоспособности — решение выносит врач, опираясь на собственные ощущения либо на указание главврача выдавать больничный только больным с температурой более 38 градусов), и в сильно регламентированной экспертной деятельности (например, в экспертизе проектной документации, где установленные правила не мешают в итоге допускать к строительству объекты с явными нарушениями проектирования и угрозой безопасности граждан). И в том, и в другом случае экспертиза становится пространством произвола и продвижения, при необходимости, определенных интересов.
  • В этих условиях парадоксальным образом мнение эксперта воспринимается самими экспертами и потребителями их продукции как субъективное мнение, которое можно оспорить. А наиболее успешной стратегией, позволяющей эксперту не разочаровываться в бесплодности и фиктивности своей деятельности, отстаивать свою точку зрения, оказывается инструментальное отношение к ней как к способу продвижения или защиты интересов определенной силы или группы. Иными словами, когда к работе, в которой эксперту полагается быть предельно объективным и эмоционально нейтральным, он подходит с заведомо субъективных позиций защитника чьих-то интересов. Особенно это касается специалистов в области социального и гуманитарного знания. При наличии вектора правильности, ощущения, что он стоит «на страже интересов» (государства, детей, больных или работодателей, притесняемых новых религиозных организаций или традиционных духовных основ и т.п.), эксперту легче ориентироваться и выносить категоричные суждения в предметном поле, которое академическому ученому кажется пространством неопределенностей и спорных моментов.

Вам может быть интересно: