Еще сравнительно недавно государственные и муниципальные заказы, участие в мегапроектах, высокая потребительская активность населения делали эту сферу привлекательной и доходной. Особенно при наличии более или менее устойчивых связей с бюджетом того или иного уровня. Большое число чиновников и сотрудников основных госмонополий, оказавшихся в регионе после официально объявленного «поворота на Восток» (до 10% вместе с семьями) создавало стабильный и платежеспособный спрос в сфере услуг. Сегодня ситуация меняется. 

Несмотря на формально благостную картину (2% роста оборота, увеличение формального числа предприятий более, чем на 1300 хозяйствующих субъектов за год), продолжение «политики поддержки малого бизнеса», программ этой поддержки, несмотря на постоянные выступления официальных лиц, настроения предпринимателей, выплескивающиеся в местных СМИ, далеки от благостных. Предприниматели отмечают усиление налогового давления, увеличение числа внеочередных проверок и «наездов» со стороны различных государственных структур, снижение доходности государственных контрактов, конкуренцию со стороны «нелегального бизнеса». 

Да и официальная статистика, при всей относительности содержащихся в ней сведений, дает не вполне радужную картину. Общий рост оборота с легкость «съедается» инфляцией, оказывается «дутым». Но даже на фоне роста цен и инфляции рубля наблюдается падение в сфере энергопотребления, транспорта, связи, строительстве и некоторых других критически значимых отраслях. При этом оптовая и розничная торговля, общепит, сфера досуга продолжают демонстрировать рост. 

Иными словами, несмотря на явное падение производства, уровень потребления пока снижается слабее, чем ожидалось. Среди многочисленных причин здесь может быть и то, что хозяйствующие субъекты уже включили механизм адаптации к ситуации усиления давления со стороны государства и общей негативной экономической конъюнктуры. Формируется иной тип экономики и хозяйственной активности. Его уместно обозначить в как «экономику выживания». Слово «выживание» в русском языке имеет массу негативных коннотаций. Не живем, а выживаем, мучаемся. В данном случае речь идет несколько о других вещая, об ином способе организации этого пространства. Здесь ниже уровень товарного производства, выше уровень автаркии домохозяйства, гораздо более значимы личные связи и социальные сети. Если рыночная экономика существует в условиях, когда абстрактный потребитель работает на столь же абстрактный рынок, собственно, поэтому оказывается возможной экономическая наука, сосредоточенная на товарных и финансовых потоках, то экономика выживания организована иначе. Здесь конкретный производитель (производители) работают на столь же конкретных потребителей. В силу этого и снижается потребность в силовом операторе (государстве, бандите), снижается зависимость от государства. 

Для того, чтобы понять, каков механизм (или механизмы) работы экономики выживания, как она соотносится с иными типами экономики, присутствующими в регионе, мы и предполагаем провести «полевое исследование» в форме сбора коллекции биографических интервью с предпринимателями края. Мы попробуем описать не рынок, не натуральное хозяйство, замкнутое и автаркичное, но наш, дальневосточный базар.