Продолжение Части I.

В селе живёт порядка семидесяти детей и ста тридцати пенсионеров. Соответственно, около двухсот человек находятся в трудоспособном возрасте. Крупнейшим работодателем является оленеводческий кооператив, наследник работавшего в советское время совхоза. С начала 2010-х годов формальным председателем, инвестором и фактическим собственником хозяйства является состоятельный бизнесмен. Будучи уроженцем Казахстана и жителем регионального центра, он всё равно не является совершенно чужим человеком для села. Хотя его трудовая биография преимущественно связана с рыболовецким хозяйством на побережье, какое-то время он был комсомольским активистом и управляющим в одном из удалённых отделений совхоза. Стремясь сделать кооператив более прибыльным, он взял курс на увеличение поголовья, на несколько лет урезал масштабы забоя, купил новые технику и оборудование, перепрофилировал некоторые здания, занялся строительством новых оленеводческих баз в тундре и избавился от ещё остававшихся непрофильных активов. Если звероферма и поля (в том числе капустные и даже, говорят, кукурузные) сгинули уже давно, то ферма у кооператива сохранялась до недавнего времени. Новый председатель сразу решил её закрыть, а коров разобрали желающие пайщики. На момент моего пребывания в селе, у хозяйства ещё были рыболовецкие бригады, занимавшиеся промыслом на озёрах и в море, но сегодня, насколько я знаю, кооператив полностью сосредоточился на оленеводстве. От каждого оленя стараются взять максимум: кости и рога разбирают косторезы, шкуры, которые раньше сжигали, стараются продать, панты срезают. Говорят, что именно панты, которые продавали в Японию, и красная рыба, за права вылова которой хозяйство боролось с создаваемыми вип-турбазами, помогли кооперативу выжить в самые тяжёлые годы. Председатель старается повысить привлекательность работы в кооперативе, обещает поднять зарплату и выплачивает все надбавки в полном размере новым работникам, устроившимся в кооператив, если им ещё нет тридцати лет.

Несмотря на то, что в селе находится крупнейшее из трёх отделений кооператива, на месте находится только управляющий, а вышестоящие руководители сидят в районном и региональном центрах. Как мне рассказывал один из кооперативных разнорабочих, все три уровня живут в «параллельных мирах», что ведёт к рассогласованности, и работу часто приходится переделывать. Но, как он выразился, это мало кого смущает, поскольку «председатель платит».

Если раньше пастухи практически круглый год кочевали с оленями по тундре, то сейчас они проводят совместно суммарно 3-4 месяца в году: в период забоя, вакцинации, ветеринарных осмотров и оленеводческого праздника. Основную часть времени олени находятся на вольном выпасе в сотнях километров от села, и каждый раз их нужно отыскивать и сгонять в стадо. Таким образом, у оленеводов масса свободного времени, когда они могут заниматься хозяйством и дополнительными заработками. Непосредственно в селе олени бывают редко, и я их видел только в виде консервов, которые покупал в конторе хозяйства, а также голов и ног, висящих на стенах домов – их сушат на корм собакам.

Полностью здесь.